Летом 1956г. во время работ экспедиции на реке Амур нам приходилось наблюдать, как большие плоские черепахи греются на песчаных берегах. При приближении нашего катера они быстро уходили в воду. Это были мягкотелые черепахи, распространенные в Азии, Северной Америке и Африке.

В латинском названии мягкотелых черепах долго существовала путаница. Их называли и Amyda sinensis(1834) и Trionyx maacki(1857) и, наконец, Trionyx sinensis(1890). Дело в том, что этот вид "открывали" несколько раз. Согласно определителю земноводных и пресмыкающихся, выпущенному издательством "Мысль" в 1977г., черепахи, обитающие у нас в бассейне Амура и в озере Ханка, называются Trionyx sinensis.

Численность трионикса сейчас, видимо, резко сократилась, т.к. эта черепаха занесена в Красную книгу СССР (Изд. "Лесная промышленность, 1978).

Трионикс - крупные и сильные животные, приспособленные к жизни в воде. Нам попадались экземпляры диаметром до 40см. Такие черепахи могли поворачиваться на месте, даже если встать на их панцирь.

У триониксов широкие с перепонками лапы, на концах которых по три когтя. Верхняя губа, напоминающая хобот, играет роль дыхательной трубки, которая позволяет черепахе дышать воздухом, не высовывая голову из воды и оставаясь незамеченной. На слизистой оболочке глотки имеются пучки с ворсинчатыми выростами, обильно снабженными кровеносными сосудами. Они выполняют роль жабр, позволяя черепахам быть под водой 10-15ч без легочного дыхания. Гладкие челюсти черепах обладают сильной хваткой. Мышцы, приводящие челюсти в движение, занимают большую затылочную часть головы. Кожистый панцирь - темный, под цвет ила, брюшная сторона - белая с сероватым оттенком.

Половозрелость черепах наступает на 5-6 году жизни. Яйца они откладывают на берегу. По отпечаткам лап черепахи на песке мы нашли два гнезда. В одном оказалось 30, в другом - 49 яиц. Гнезда находились в 10м от воды на глубине 15-20см, на границе сухого и сырого песка.

Яйца триониксов напоминают шарики настольного тенниса, только гораздо мельче. Они почти полностью заполнены густым липким желтком. Оболочка - мягкая. Известно, что триониксы откладывают яйца с июня до августа, в 2-3 приема, в общей сложности - до 160 яиц. Инкубационный период - 45-60 дней.

Триониксы, вопреки установившемуся мнению о черепашьей медлительности, отлично плавают и быстро передвигаются по суше. Если пойманную черепаху оставить в нескольких метрах от воды, то она добежит до воды раньше, чем вы успеете ее поймать. Мы пробовали класть черепаху на спину, но она уперевшись головой о землю и вытянув длинную шею, легко переворачивалась, усиленно балансируя лапами. Это упражнение она выполняла мастерски, как хорошо тренированный гимнаст.

Черепахи питаются моллюсками, лягушками, рачками. Любят полакомиться и рыбой, попавшей в ставные сети. Упираясь лапами в свои жертвы, черепахи вырывают из них мясо, оставляя лишь скелет с клочьями мышц и кожи.

Надо сказать, что в то время, когда мы работали на Амуре, существовала идея акклиматизации мягкотелых черепах в водоемах Северного Кавказа. Мы решили поближе познакомиться с мягкотелыми черепахами и научиться их транспортировать, что могло пригодиться нам в том случае, если идея акклиматизации была бы одобрена.

Однажды при спаде воды в районе устья р.Сунгари мы выбрали из ставных сетей сразу шесть черепах, не подающих никаких признаков жизни, и положили их на дно лодки. Но вид их оказался обманчивым; две черепахи через несколько минут пришли в себя и, перевалив через борт лодки, нырнули в реку.

Уезжая в Хабаровск, мы решили взять с собой несколько пойманных черепах. В это время мы уже умели обращаться с ними.

Целый месяц черепахи жили в живорыбном вагоне, бойко ползая по дну бака со спущенной водой. Но одно обстоятельство нас беспокоило - черепахи ничего не хотели есть. Мелкая свежая рыба, которую мы приносили с реки, оставалась нетронутой. Мы никак не могли понять, в чем дело: то ли они отказываются от еды, чувствуя, что находятся в неволе, то ли вид неподвижно лежащей рыбы для них настолько необычен, что они не узнают свою пищу. Через месяц мы решили применить насильственное кормление. Карандаш с закрепленным на нем кусочком мяса подносили к черепахе, а она, имея обыкновение схватывать все, что к ней приближается, схватывала и его. Тогда мясо проталкивали в глотку, а на карандаше оставались глубокие следы от челюстей.

Впоследствии мы узнали, что черепахи легко переносят и трехмесячный голод.

За месяц общения с людьми черепахи не проявили ни малейшего желания привыкнуть к нам. Наоборот, они стали еще злее. На брюшной стороне тела от ползания по баку появились стертые места. Но бодрость у них не уменьшилась.

...Экспедиция близилась к концу и, несмотря на предстоящие трудности в пути, я и двое моих товарищей решили взять с собой в Москву по одной черепахе. Выезжали мы все в разное время. Одна черепаха в дороге погибла, видимо, потому, что ее не смачивали водой. Вторая выбралась ночью из ящика и убежала из вагона на какой-то маленькой станции около озера Байкал. И только мне посчастливилось довезти живую черепаху до Москвы. Она была самая крупная: диаметр 35 см.

Ехала черепаха в деревянном ящике, выстланном клеенкой. Чтобы не беспокоить мою пленницу и не возбуждать к ней шумного интереса, я поставил ящик в угол верхней полки.

Порой с верхней полки доносился шум и скрежет. Я с тревогой наблюдал за пассажирами - слышат они что-нибудь или нет. На восьмой день наступило затишье. Обеспокоенный тем, что, может быть, черепахе мало воздуха, я распустил веревки и сделал широкую щель между стенкой ящика и крышкой. Через несколько часов произошло событие, всполошившее весь вагон.

В нашем купе собралась компания. Как всегда, нашелся и рассказчик... И вдруг в самый кульминационный момент откуда-то сверху свалилось темное чудище с растопыренными когтистыми лапами и страшным беззубым ртом. Дыхательные трубки, выступившие вперед, были похожи на двухствольное охотничье ружье. Глаза выражали крайнюю свирепость.

...Падение с двухметровой высоты не сказалось на самочувствии черепахи и я благополучно довез ее до дому.

Первое время она жила у меня в ванне, выставляя на поверхность воды свою мягкую дыхательную трубку. Иногда я выносил ее в сад, и черепаха сразу же устремлялась в густые заросли травы, стремясь спрятаться в них.

Вскоре мне снова нужно было уезжать в экспедицию, и я подарил черепаху одному натуралисту-любителю. Мой знакомый усомнился, сможет ли она уместиться в его самом большом аквариуме, но черепаху взял. Черепаха на новом месте повела себя непристойно. Она вырывала растения, гонялась за рыбками и даже вылезала из аквариума. Не выдержав такого разбойничьего поведения, мой знакомый отдал ее в Московский зоопарк.